Баба Лида. Мистическая рассказка - блог №1920767

Меня всегда манили путешествия по иным мирам. Очень странные, всегда непредсказуемые, но всегда безумно интересные мероприятия, в которых можно увидеть, прочувствовать, узнать много нового — о себе, о своем прошлом и будущем, о тех, кого уже нет в живых, и о сущностях, которых не видать в обычном состоянии сознания. Путешествуя в иные миры, я получаю очень ценный опыт общения с неизведанным, окунаюсь в новое, насыщаюсь разнообразными захватывающими событиями из мира живых и не только.



Первое свое путешествие я совершила относительно недавно. Помню, было жаркое лето. Помню, я решила поехать к своей троюродной тётушке в деревню. Тетушка приболела, детей у нее нет, помочь некому, одна я у нее осталась — любимая племянница Мириам.

Автобус, в котором тряслись мы, несколько незаметных пассажиров, долго вибрировал по просёлочной дороге, после чего вдруг остановился — в чистом поле, среди многочисленных незабудок и кузнечиков. Солнце нещадно палило, страшно хотелось пить, есть и спать одновременно… И тут я вспомнила, что раньше здесь находился целый хутор с коровками и овечками.Зверушки беспрестанно то мычали, то блеяли, то радостно, то грустно. Поискав глазами, я увидела, что хутора больше нет, остался один только ветхий домик, в котором живёт ветхая баба Лида — по легенде, моя дальняя, очень дальняя родственница.

Внезапные воспоминания, полные образов, звуков, запахов и мечтаний, нахлынули и окутали меня приятной тёплой волной, проникли в глаза и в самое сердце. Вспомнилось, как лет тридцать назад поила меня баба Лида тёплым парным молоком. Как давала мне на завтрак свежий творог в большой красивой чашке с гномиками. Надо сказать, творог я всю жизнь ненавидела, но этот, бабыЛидин творог, был особенным — нежным, сочным, совсем не кислым, и таким свежим, словно на нём было написано: «Съешь меня!»… И я ела, точнее, уплетала за обе щёки нежную живую массу, и всё мое детство было пропитано запахом свежего сливочного творога от бабы Лиды. И всё мое детство было пронизано бабой Лидой, которая каждое лето улыбалась мне единственным зубом, а глаза её каждое лето излучали в меня добрый зеленоватый свет…

И что-то в голове моей щёлкнуло тогда — когда автобус вдруг встал посреди чиста поля, как вкопанный. Надо зайти, думаю, проведать бабу Лиду, отнести пирожков и лекарство от геморроя. Пирожков, конечно же, у меня с собой не было, геморроя тоже, однако, почувствовала я себя внезапно маленькой девочкой в красной шапочке и в белых гольфиках с помпончиками — той самой кудрявой Мириам, которая еще в детстве пыталась спасти мир. Вылечить кошку от блох, оживить пойманную на крючок рыбку, вымыть руки перед едой, написать четырёхголосный диктант по сольфеджио на пятёрку — чтобы мама радовалась и любила меня еще сильнее, в общем, всё по Фрейду.

Сейчас мне вдруг снова захотелось принести добро в этот мир и причинить его отдельно взятому человеку в лице бабы Лиды. И с этой мыслью я уверенно и смело толкнула скрипучую калитку и оказалась там, по ту сторону.

… Баба Лида так обрадовалась, увидев меня, что издала неожиданно громкий и протяжный радостный вопль, от которого любой нормальный человек в лучшем случае упал бы в обморок, а в худшем — боюсь даже себе представить. Любой, но не я! Баба Лида обнажила в широкой улыбке свой единственный, почерневший от времени зуб. Ее странные, но такие добрые зеленоватые глаза по-прежнему сияли нездешним светом. Она всплеснула руками, выронив при этом все до единого дрова себе на ноги и — кинулась обниматься.

— Как поживаете, баба Лида? — спросила я уже после того, как крепкие старушкины руки выпустили меня из объятий. Честно признаться, я не ожидала, что бабушкина реакция будет столь бурной. — Давно вас не видела, баба Лида, соскучилась. Давайте я вам помогу дрова собрать и печку растопить.

— А принеси-ка лучше водички, моя хорошая! — баба Лида всё никак не могла оправиться от внезапной радости, и я её где-то могла понять. — Вон там ведерко, вон колодец, набери холодненькой, к чаю.

Голос бабы Лиды ничуть не изменился, он был таким же, как и тогда, тридцать лет назад, ласковым и тёплым. Но что-то появилось новое в этом голосе — что-то чуть глуховатое и, пожалуй, немного печальное. Тоска, которую радостью никак не прикроешь, просачивалась сквозь всегдашнюю нежность обертонов, сквозь доброту и ласку гласных и согласных звуков. Словно бы из-под земли доносились до меня шипящие, свистящие звуки, сссловно бы чщщщуть большшше баба Лида рассстягивала иххх…

И тут мне стало немного не по себе. Озноб вихрем холодных и вязких мурашек наполнил мои ноги и руки, он дошёл до самого горла, и дышать стало трудно, а впрочем, не особенно хотелось. Холодеющими пальцами взяла я стоявшее неподалеку ржавое ведерко, нетвердой походкой подошла к колодцу, наполовину заросшему то ли мхом, то ли тиной, наклонилась над ним и посмотрела вниз… И тут я почувствовала, что меня неудержимо влечёт туда, в глубокую даль, в колодец, тянет и зовет нечто, в темную негу тёмной воды, в запахи летней травы и тины, в отражение полной луны и ярких звезд… И тут я поняла, что вовсе не страшно там, внизу, в воде, под водой, а наоборот, очень даже интересно, здорово, весело и непонятно, и всё иначе — не так, как тут. Я точно знала, что там хорошо, а главное — абсолютно спокойно, и там меня будут любить не только за пятёрки по сольфеджио — это уж совершенно точно! Я чувствовала себя волшебной Алисой, которая уже практически там, в глубокой норе счастья, и лишь частично здесь, среди живого и ненужного. Я чувствовала, что еще чуть-чуть — и я тоже вслед за этой придурковатой девчонкой, расправив крылья, полечу туда, где всё идеально просто, в тёмные воды прекрасного Зазеркалья… И я улыбнулась своим мыслям, и своему сладкому предчувствию…

… Осознание того, что баба Лида вот уже 25 лет на небесах, пришло внезапно и стремительно, вместе с истерическим глотком свежего воздуха, который ворвался в мои легкие и заполнил их абсолютно и до предела. Осознание того, что не было никакого автобуса, никакого колодца и прочих атрибутов деревенской жизни, пришло сразу же после. Тотчас я поняла, что путешествие в иные миры закончилась, а я, Мириам, нахожусь здесь и сейчас, снова в своем уютном теле и ясном сознании, снова в своей реальной (надеюсь) жизни. И так я этому обрадовалась — словами не описать! Так обрадовалась, что сразу же решила набрать номер моей троюродной тётушки. Как она там — в деревне? Детей у неё нет, одна я у неё осталась — любимая племянница, Мириам...

C любовью,
Эксперт МИРИАМ