Заметки по поводу … и без. - блог №902584

Посвящается Валентине Святославовне Точилиной,

поверившей в меня, но так рано ушедшей из этой жизни.

Однажды поздним вечером, когда все уже спали, решил набросать несколько строк о том, что порой каждый из нас рассуждает в  мыслях. Каждый из нас иногда задает себе вопросы:

ü     Что такое жизнь?

ü     Что такое смерть?

ü     Что такое любовь?

Можно еще много задавать вопросов, но эти главные три вопроса постоянно встаютв памяти. Мы иного и часто думаем об этом, говорим, пишем. Множество написано книг, статей, сказано слов, которые отвечают на эти три вопроса. Мной предпринята попытка, ответить на эти три вопроса, с точки зрения одной жизни, одной женщины. Но все постепенно и по порядку.

Первая встреча с Еленой состоялась одним августовским днем. Скорее это было время моей первой консультации. Работал я тогда в одном из центров «одногодок». Почему «одногодок»? Потому – что они создавались как будто после дождя грибы и исчезали так быстро как грибы.

Маленький кабинет с двумя креслами и большим диваном во всю длину комнаты. Все было в темно – желтых тонах. Небольшое окно и дверь в коридор, где часто был слышан  детский гул и радостный смех.

На улице было жарко. В кабинете наоборот было немного прохладно, так как комната выходила на северную сторону. Эта прохлада очень была приятна и комфортна. Прохлада с самого начала благоприятно подействовала на меня, когда я зашел в кабинет.  Плюхнувшись в кресло, подумал о том, что за женщина, которая мне позвонила по телефону и попросила проконсультировать её сестру.  Перед первой встречей, меня завлекает некоторая придуманная мной игра, фантазировать по поводу предстоящей встречи. Я представляю того, кто мне звонил, стараюсь представить, что за проблема меня ждет. Затем, когда человек входит в кабинет, я стараюсь проанализировать, свои фантазии и сопоставить с реальностью. Как будет выглядеть сама звонившая. Голос у женщины был немного грубоват, вероятно, женщина курит. Сестра её можно предположить очень стесняется своей проблемы, робка и боязлива. Мои предположения совершенно не оправдались или оправдались частично.

Подходило время и они зашли. Первая женщина выглядела довольно скромно, и ёё очки были простые, но с сильными диоптриями. Вторая в корне отличалась от первой. Изыскана, одета, приятно уложенные волосы, с дорогой сумочкой, дорогой сотовый телефон – всё говорило о её самостоятельности и независимости.

Они сели на диван и разговор начала изысканная леди.

-         Я позвонила Вам и хочу Вам по порядку все рассказать.

Она немного наклонилась в перед и обернувшись бросила взгляд на свою сестру. Она как бы спрашивала у неё разрешение на продолжение нашего разговора. Сестра виновато кивнула и опустила голову.

-         Как вы уже догадались, мы сестры. Я младшая. Зовут меня Ирина. А это  моя старшая сестра, зовут её Елена. Мы родились в нашем городе и жили пока я не вышла замуж и не уехала в Москву. Лена же живет здесь и вы вероятно поняли, что у неё проблемы. Не знаю, может она и сама Вам все расскажет?

Ирина опять посмотрела на сестру. Лена кивнула головой и на её бледных щеках появился маленький румянец.

Это замешательство немного смутило меня. Старшая сестра должна по моему представлению быть Ирина, но тут почему-то всё наоборот. Помню, что часто старшие дети очень часто берут на себя функции и роли опекунов младших. Но оказывается, это бывает не всегда. Увидев это небольшое не соответствие, вероятно, решил не акцентировать на этом внимание, так как это мои мысли, а не мысли Ирины и Лены.

Небольшая пауза играла только на пользу мне. Быстро обдумав ситуацию, решил облегчить вступительное слово Лены.

Начинать свой рассказ, о проблеме всегда очень тяжело. Рассказывать о своих неудачах и победах очень трудно, ведь ты повествуешь о том, что было радостным и горечным в твоей жизни. Рассказывать постороннему человеку, чужому – это еще тяжелее, хоть и психологу. Помню, что когда я встречался на многочисленных собеседованиях с потенциальными кандидатами на работу, их состояние было не всегда спокойным. Мне приходилось применять некоторые словесные формулы (приемы), что бы человек разговорился, не был, замкнут, не боялся тебя. Но это не собеседование по поводу устройства на работу и мои приемы тут не пошли бы. Я осознавал этот факт. Стандартное: — Слушаю ВАС, в данном случае не срабатывает. Оно звучало бы по другому. В более резкой форме.

 Мое удивление по поводу смены ролей старшей и младшей между сестер, вероятно, добавляло предположение, что младшая сестра немного давила на старшую сестру. Этот диктат явно мешал нам в последующей работе.

Первое что я сделал, когда была небольшая пауза, — попросил Ирину оставить Елену в кабинете одну, мотивируя это правилами моей работы, как частного психолога. Удобное прикрытие, так ли это. Каждый психолог берет от своих учителей всё что считает в работе важно. Устанавливать элементарные рамки своей работы, это самый главный шаг в работе частного психолога.

Ирина, согласившись с моим мнением, посмотрела на Лену и вышла из кабинета. После этого, я попросил Лену рассказать о её жизни. Не о проблеме, не о причине обращения за помощью к психологу, о её жизни. Как она жила в нашем городе, где училась, где они жили, кто её родители и т.п. .

Лена немного подвинулась ко мне. Всё её поведение говорило мне, что я был прав, когда предположил, что присутствие сестры было для неё тягостным. Лена наклонилась в мою сторону и присела на самый край дивана. Лена начала свой рассказ.

Она последние несколько минут думала о том, что как рассказать, как сформулировать свою проблему и как рассказать её психологу. Но тут психолог, не стал задавать стандартные вопросы: «Расскажите, что вас беспокоит?» Как врач и попросил рассказать о своей жизни. Ей стало немного легче. Мной часто приходится применять некоторые отступления от стандартных правил, так как порой человек не может сформулировать проблему. Проходит много времени когда она сама вырисовывается из мнения, рассказав о себе. Помню случай, когда один из знакомых психологов пришел ко мне на прием и решил проконсультироваться у меня. Его удивило, что я не стал задавать стандартные вопросы, а попросил нарисовать «Несуществующее животное» и начал анализировать с ним рисунок. Конечно,  мы в ходе анализа, вышли на его проблему. Но когда заканчивали консультацию, он выразил свое удивление, тем, что как всё начиналась. Безусловно, Лена то же почувствовала некоторое облегчение то же. Её стало немного легче, и она начала рассказывать.

Родилась она на станции недалеко от областного центра. Затем мама и папа переехали в областной центр. Елена пошла в школу во время. После того, как она пошла в первый класс, родилась Ирина. Мной было подсечено. Что Лена назвала один и единственный раз Ирину – Ирка. Такое обращение к сестре обуславливалось досадой и некоторой горечью – ревностью. Может и есть её проблема, подумал я, но я ошибался. Лена рассказывала о своей сестре с некоторым укором, досадой, обидой. Это, вероятно, было заметно. Старшие дети часто переживают мощеный стресс после рождения младшего братика или сестренки. Думаю, что Лена обижалась на родителей, которые решили завести ребенка, когда ей было семь лет. Задавать вопросы, акцентировать внимание  Лены на этом было не своевременно, посчитал я.

Она рассказывала, как ходила в школу и как она делала уроки. Первое свидание в школе, первое разочарование. Первая любовь и обман.

Все шло хорошо, но вдруг она, оборвалась и ушла в себя. Её голова опустилась вниз, она глубоко вздохнула и начала рассказывать о своем сыне – Олежке.

Он родился после четырех лет жизни с мужем. Он был такой славный, хороший и тут она опять стала запинаться и говорить отрывисто. Её речь показалась мне как азбукой Морзе, и я понимал мы подходим к главной и основной проблеме её жизни. Она сказала, что он болен, у него детский паралич. Наступила небольшая пауза и я решил спросить: «А муж, как отреагировал на ьолезнь мальчика?» Она несколько минут молчала, но затем сказала: « Этот козел, вообще не помогал мне! Мы через год расстались с ним. Он навещал Олежку по праздникам, но я противилась этому. Ребенок это не «кутенок», которого можно бросить и забыть».

Обида Лены очень была сильной, что её слова выглядели как гром среди ясного неба.  Она вся встрепенулась, как маленький воробей, взъерошилась и насупившись продолжала.

«Он так отдалился, начал пить. Иногда приходил домой, иногда нет. Он начал изменять мне. Я, конечно, понимала и почувствовала это сразу. Даже, Игорь Владимирович, не знаю, как вам сказать, … мы перестали заниматься любовью.»

Она так с возмущением посмотрела на меня. Для неё это признание, вероятно, было открытием для самой. Рассказ психологу о своей сексуальной жизни, она продемонстрировала,  как я понял позднее, высшую степень откровенности со мной. Для неё это было очень личное.

«Я все это время заботилась об Олежке, водила его по врачам. А по ночам, — как я не навидела эти ночи, — я плакала, думала о сыне. Почему он такой родился? Почему он у меня такой? Что будет дальше?

Я прочитала всю медицинскую литературу о болезни Олежки, о его состоянии, как он будет расти, как он будет жить.

Много я таких ночей проплакала, прочитала, продумала.

Олежек рос, подрастал. Ходить он не мог. Часто были приступы. Мы с ним раз в год в Москве лежали в больнице. Мы с ним были одним целым – как два дерева, которые слились в одно, своими кронами и стволами.»

Интересное сравнение с деревьями. Мы часто сравниваем свою семью, себя, своих близких, с деревьями. В психологической практике есть много упражнений связанных с деревьями. У меня возникла мысль провести одно из таких упражнений с Леной. Почему я так хотел провести с ней это упражнение, потому что мне хотелось помочь ей. Но все в свое время. Я только сделал несколько пометок и продолжал слушать её рассказ. Шло время и Лена рссказывала о жизни, взрослении и взрослении Олега.

Лена подробно описывала обычный день жизни Олега. Его стремление к жизни. Подъем, завтрак, занятия с учителем, обед, послеобеденный отдых – всё это она рассказывала с большим энтузиазмом. Она жила в этом рассказе. Это была Лена, которая не боялась трудностей жизни. Она шла напрелом всем проблемам быта, как большой авиа несущий крейсер.

Жизнь её была подчинена только одной цели, – помочь Олежке. Она делала ему сама уколы, мерила давление, температуру. Она была и медсестрой и сиделкой, воспитателем и психологом. Связь с Олежкой она чувствовала так тесно, что порой не отделяла его от себя, он представлял единое целое с ней.

Жизнь ради ребенка – одного его, не замечая других людей – такая ли настоящая жизнь. Жизнь для других – для матери, отца, жены, сына, дочери, друга или просто хорошего человека. Это утверждение является «утопией», «самоуничтожением». Жизнь для других – это не для себя. Но в этой фразе, есть некоторый эгоизм. Что должно быть? Какова середина? Это наверно не знает не кто. Ответа нет на этот вопрос. Нужно вероятно искать золотую середину: между жизнью для других и жизнью для себя.

Когда я начал работать с группой матерей, у которых были дети инвалиды, то понял, что связь между ними была такой невероятной силы, что это нельзя сравнить ни с одним явлением природы.  Мной было проведено обследование среди моих подопечных и оказалось, что практически у всех у них показатель отношения к своему ребенку был завышен. Назвать такое отношение к ребенку вероятно можно только как симбиоз.

Симбиоз Лены и Олега был выражен с первых слов рассказа. Она часть говорила слово «МЫ» и это являлось темой для последующей работы.

Время первой встречи постепенно подходило к концу. Но я почему – то не стал останавливать Лену и медленно перешли на второй час работы. Но этот второй час работы стал самым трудным в области эмоциональных переживаний.

Вдруг Лена замкнулась, и опять я увидел в её лице грусть и печаль. Вероятно, она подошла к той кульминации, которую мы вместе ждали давно.

Она медленно, тихо не поднимая головы сказала:

-         Он умер.

Я переспросил её кто? Она ответила, немного раздраженно на меня.

-         Мой Олежек умер.

Она заплакала. Но, посмотрев на меня начала сдерживать слезы. Мне это смущение было знакомо, так как многие женщины и тем более мужчины, стесняются плакать в присутствии другого человека. Они считают это дурным тоном, слабостью, недозволительным.

Она перестала плакать и тихо начала рассказывать, как Олег умирал. Первые минуты я не мог произнести не слова. Я был шокирован этим поворотом событий. Она постепенно из «авиа несущего крейсера» превратилась в «Титаник», который постепенно тонул в морской пучине.

Я попросил её рассказать о последних днях жизни Олега, если она сейчас здесь может это сделать. Именно сейчас здесь и теперь важно, чтобы она рассказала об этом.

Лена помнила каждый день, когда Олежек начал «угасать». Ему было больно, и он вероятнее всего осознавал, что это конец.

Она в последние дни хотела быть веселой и жизнерадостной. Она думала, что они и в этот раз одолеют болезнь и выкарабкаются.

Но немного понимая, что Олег безнадежен, она померилась с его отцом. И они все втроем «начали» жить. Она чаще стала приглашать в гости Олежкиных друзей, приезжали другие ребята «колясочники».

Лена карабкалась в этой «холодной» воде жизни, наверно из последних сил. Но время брало свое.

Однажды вечером Олег позвал маму к себе и спросил:

— Мама, почему бог, так поступает со мной? Почему он хочет забрать меня к себе? – он сжал её руку очень сильно.

Лена помолчав, некоторое время сказала:

— Что я могла ответить? У меня. Сейчас сердце разрывается, на части, а тогда? Я начала говорить ему, что бог наверно видит все твои страдания и хочет наверное уберечь тебя от них!

На что Олег задумался и ничего не сказал.

Когда она рассказывала это, я подумал, какая мужественная женщина. Она смогла вынести такие вопросы умирающего сына. Сына, которому она отдала лучшие годы своей жизни. Она была с ним рядом до последней секунды, до последнего вздоха.

Подумал я тогда, что такое смерть?

Смерть бывает разной – внезапной, медленной и быстрой. Но самое главное в осознание смерти её неизбежность. Неизбежность – в том, что мы все, когда –то будем мертвы. Наше безжизненное тело будет лежать в деревянном гробу, и родственники будут горевать около нас.

У нас не будет мыслей и чувств, но будет холодное тело из костей и мышц. Наши волосы еще будут расти, слуховые клетки вероятно будут еще живы, но и они через несколько часов потеряют жизненную энергию. У нас больше небудут болеть зубы, голова, ноги, руки, небудет отдышки, тошноты, и т.п. Все ощущения перестанут существовать в нас.

Нас после смерти в последний раз обмоют водой, так же как и в первый раз, когда мы рождаемся на свет. Вытрут наше тело полотенцем. Уложат в последнюю деревянную кровать и мы будем там лежать вечно.

Но вернемся к нашей рассказчице.

Когда она закончила говорить, мной была предпринята попытка поблагодарить её за рассказ. Она немного отвлеченно глубоко вздохнула и выдохнула. Она это сделала, как будто рассказала первую часть своей книги. Смутившись Лена сказала, что это только начало её рассказа.

Время тем временем уходило быстро. Время. Есть разве счет времени, когда мы переполнены чувствами и эмоциями. Думая о состоянии Лены, мне пришла мысль продолжить этот разговор в следующий раз. Но в данном случае стандартная фраза: «А это мы обсудим в следующий раз» тоже здесь не подходила. Мне и самому было интересно услышать другую часть книги. Лена меня заинтриговала. Но границы работы очень важны. И я стал завершать нашу встречу.

Анализ в конце любой встречи очень важен и это подведение итогов было в этот раз необычным.

В этот раз я говорил очень много о жизни, о смерти, о мужестве Лены. О том, что чувствовал Олег в последние минуты жизни. Что Олег хотел услышать от своей любимой маме, или он хотел помочь совей маме. Мной было сказано, что этот рассказ очень важен для Лены, в том варианте, который прозвучал сегодня.

Слава поддержки и понимания были самое главное в данный момент для Лены.

Мы договорились встретиться на следующей неделе, и она вышла из кабинета.

Мне очень тяжко и больно было все это слышать. Может быть тогда я просто боялся слушать рассказ Лены о её жизни и смерти сына. Я всю неделю очень переживал и думал как помочь ей, что будет дальше. Что не рассказала она мне. Что происходило дальше в её жизни.

Прошла неделя. Опять тот же кабинет. Но теперь Лена пришла одна, как и в последующие встречи. Сестру её Ирину я больше не видел.

Лена немного смущенно вошла в кабинет. Её походка немного отличалась, она была энергична и бодра. Она медленно опустилась на диван и начала свой рассказ о том, что происходило за неделю, которую мы не встречались.

После того, как она вышла из кабинета она не плакала по дороге, но шла молча и думала о моих словах в конце встречи.

 Но, придя, домой, почему-то разревелась и проплакала почти всю ночь.

Лене приснился сон:

«Я стою возле срубленной молоденькой осины и вижу, как рядом растет березка – маленькая и красивая».

Повествование Лены закончилось, и в нашей беседе опять получилась пауза. Я попросил её продолжить свой рассказ о себе.

Она была несколько минут в замешательстве, и затем начала рассказывать, что происходило дальше.

После смерти Олега она практически каждый день была с мужем на кладбище. Разговаривала с Олегом. Она и сейчас ходит каждую неделю на кладбище и по несколько часов говорит со своим сыном. Она рассказывает ему о жизни и переменах в семье.

Лена рассказала, что её муж  — Андрей был рядом с ней. Но по её мнению, не до конца понимал, что произошло. Вероятно, чувствовалась некоторая обида на Андрея в словах лены. Но самое главное в этой части нашего рассказа было то, что Андрей был рядом с Леной. Он поддерживал её.

Прошло шесть месяцев и Лена с Андреем стали понемногу сближаться. Но память и образ Олега постоянно присутствовал при этом. Олег как бы был рядом с нами. «Он был между нами, он был в нас. Он может быть нас подталкивал к тому, что случилось потом».

Лена начала говорить взволнованно и как – бы оправдываясь, сказала что, через десять месяцев после смерти Олега она забеременела.

Андрей очень обрадовался этой новости. Но Лена была озадачена такой реакцией Андрея. Она думала, что изменяет Олегу, который жил еще в её сердце.

Вся беременность Лены проходила в унылом свете. Андрей же постоянно оберегал её, кормил фруктами, покупал соки, бананы и витамины.

Лена рассказывала это с какой-то опаской и боязнью, она постоянно чувствовала вину перед Олегом. Она это постоянно говорила ему на могиле и просила у него прощения.

Когда Лена рассказывала об этом ритуале на могиле, мне вспомнилась упражнение из гиштальта «два стула». Разговор с умершим ушедшим из жизни человеком очень важен для Русского человека.

В нашей Русской истории очень важен «процесс», как прощание с телом покойного, так и разговоры («плач») на могиле умершего человека поле девяти и сорока дней. Но этот разговор вероятно должен поставить некоторую точку в переживании утраты. Но не все так просто. Завершить «гештальт» очень трудно, и порой это стоит больших эмоциональных и физических усилий.

В Лениной жизненной ситуации гештальт был не завершен, но мной не было попыток помочь её в его завершении.

Я слушал лену дальше.

Через положенное время у Лены родился мальчик. Назвали его Сергей. Сергей родился здоровым крепышом. Он в корне отличался от Олега. Олег был маленький при рождении, а Сережа был при рождении большой и полон здоровья и радости.

Все были рады этому ребенку. Но Лена продолжала думать об Олеге. Смотря на сына, она постоянно сравнивала его с Олегом. Когда Сережа начал ходить и немного понимать слова, лена постоянно рассказывала об Олеге, показывала фотографию, стоящую на столе. Но Лена смотрела на Сережу и постоянно сравнивала его с Олегом. Причем всё это сопровождалось слезами, она делала это, так же как и в кабинете – немного отвернувшись от меня и как бы стесняясь меня. Вероятно она и так же вела себя и при Сереже в то время. Сережа не понимал, почему мама плачет. Почему мама его водит на могилу к брату, а не в парк, где качели и ребята его возраста.

Отец Сережи был очень обеспокоен поведением матери. Андрей стал в грубой форме (по словам Лены) настаивать на том, что-бы Сережа не ходил на кладбище, и поменьше слышал о своем умершем брате.

Отношения между Леной и Андреем ухудшились и произошол очередной разрыв этих отношений. Опять, как и в первый раз между ними стал их первенец – Олег, но уже немного в другом качестве.

Лена опять прервала свой рассказ и посмотрела немного озодаченно на меня. В её мыслях, вероятно, уложилась какая – то схема, пирамида. Она, вероятно, теперь может честно и ясно сформулировать свою проблему:

-         Как  мне быть?

-         Как мне жить дальше? Я люблю Сережку и Андрея, но и Олежку я тоже люблю. Они не хотят, чтобы я ходила к Олегу на могилу. Но я не могу забыть его. Я не могу вычеркнуть из своей жизни те годы, когда я о нем заботилась, жила с ним. В моей жизни были любовь и смерть, и опять любовь и жизнь. Что мне выбрать. Жизнь, любовь или смерть. Жизнь пришла ко мне после смерти. Любовь после жизни. Я не знаю, что мне делать?

Когда Лена говорила эти слова, она была очень взволнована и красноречива. Определение проблемы для неё было очень важным жизненным этапом, этапом нашей с ней работы.

Теперь мы могли с ней долго разговаривать о любви к трем мужчинам в её жизни. В течении последующих встреч, мы говорили, анализировали её сны, фантазии. Мы говорили о смерти Олега, о его болезни, о его привычках, характере. Мы говорили о всех слабостях и проблемах с Олегом. И я чувствовал, что Лена постепенно расстается с образом Олега.

На одну из встреч Лена пришла со своим сыном Сережей, наверно, что – бы показать его мне. Может быть, рядом с Сережей ей не так было больно говорить об Олеге. Наверное это занятие было каким – то ключевым в нашей работе.

Прошло время и Лена изменилась. Она теперь свободно говорила  — без слез, о смерти Олега. Вероятно изменилась отношение к Андрею и Сереже. Но время психологических встреч подходило к завершению. Мы это понимали оба. Последнее занятие произвело на меня некоторое впечатление. Лена пришла на него с Сережей.  Взволнованная и немного расстроенная, тем, что занятия закончились, она сказала мне спасибо и вышла из кабинета.

Что думала эта мужественная женщина, которая в своей жизни пережила горе, смерть, жизнь и любовь. Я гордился ей, её мужеством, её желанием жить и радоваться жизнью.

Трудно сейчас гадать и обсуждать, удачны были психологические встречи с Леной, но я очень четко осознал, как может быть непредсказуема жизнь, смерть и любовь.