Гендерные поведенческие стандарты и власть элиты - блог №845884

  При анализе происхождения и назначения особенностей гендерных поведенческих стандартов часто допускаются серьезные ошибки — либо эти стандарты рассматриваются как проявление неких инстинктов, якобы изначально присущих виду Хомо сапиенс (псевдоэтологический подход), либо они рассматриваются как следствие якобы изначально присущих всем мужчинам вообще негативных качеств (радикально-феминистический подход), либо как средство выживания общины (традиционалистский подход).

   Все эти подходы страдают одним — они неучитывают социально-экономическую структуру общества во время формирования этих стандартов и то, что стандарты образуются не сами по себе, под влиянием «инстинктов», «мужской природы» или потребностей выживания, а АКТИВНО и ЦЕЛЕНАПРАВЛЕННО формируются элитой (в период исходного формирования гендерных ролей это элита позднеродового и раннерабовладельческого строя).

   Итак, попробуем рассмотреть гендерные поведенческие стандарты с точки зрения интересов элиты. В чем заключаются эти интересы? Очевидно, в сохранении своего элитарного положения, своей власти, авторитета и экономических интересов. Власть же обеспечивается прежде всего прямыми силовыми методами (наиболее древний и примитивный механизм), механизмами политическими (союзы, заговоры, пропаганда и т.п) и механизмами экономическими.

   Что может ставить это положение под удар? Прежде всего — внешняя угроза (нападение другой общины, племени или раннегосударственного образования). Для того, чтобы парировать эту угрозу, в рассматриваемый период необходимо наличие в распоряжении элиты общины достаточного количества вооруженной силы — в эту эпоху таковой могут быть прежде всего мужчины с выраженной склонностью к прямой агрессии и доминированию (в дальнейшем, по мере технического и экономического прогресса и увеличению роли бесконтактного, дистантного боя, такие качества уже не являются основными для мужчин-воинов, но в рассматриваемых исторических условиях они необходимы). Очевидно, что, с точки зрения интересов элиты в мужской поведенческий стандарт необходимо внести соответствующие поведенческие паттерны — стремление к соперничеству, доминированию и прямой агрессии.

Теперь рассмотрим внутреннюю угрозу для элиты. Очевидно, что при наличии большого количества агрес-сивных и склонных к соперничеству и доминированию мужчин в общине, во-первых, снижается уровень сплоченности и растет количество конфликтов, что может привести к распаду общины и, соответственно, утрате элитой своего положения, во-вторых, кто-то их этих мужчин может покуситься и на положение элиты, попытавшись занять её положение. Налицо опреде-ленный парадокс — агрессивность и стремление к доминированию как мужской стандарт поведения, с одной стороны, нужны элите, с другой — представляют опасность её положению. Проще всего решается данная задача предоставлением мужчине власти в масштабах семьи, что позволяет ему в семье свободно проявлять агрессию и доминировать, снижая тем самым вероятность неконтролируемого проявления данных поведенческих паттернов за пределами семьи.

Рассмотрим другую угрозу, связанную с «политическими» механизмами обеспечения власти. Это в рассматриваемый период прежде всего умение обеспечить совместные действия по захвату власти, скрытность этих действий, доминирование косвенной и вербальной агрессии (подрывающей репутацию элиты), умение организовать интригу, рассчитать план действий на длительный период и т.п… Здесь угрозу интересам элиты представляют не только мужчины, но и женщины, которые, проигрывая в прямом силовом противостоянии, выигрывают (за счет более ранней социализации девочек и их нацеленность в раннем возрасте не столько  на инструментальную деятельность, сколько на коммуникативную) в социальной компетентности и, соответственно, в политических способностях. Очевидно, что жизненные интересы элиты требуют, во-первых, исключения из мужского поведенческого стандарта «политических» методов борьбы за власть и развития нужных для этого качеств (эти привилегии элита оставляет себе — отсюда и ритуальная андрогинность жрецов, и (предполагаемая в силу возраста) асексуальность старейшин, на обе эти категории гендерный запрет на «политические методы борьбы за власть» не распространяется. Гендерный мужской стандарт поведения должен репрезентовать военный вождь, который является не самостоятельной фигурой в данный период, а обеспечивает интересы элиты), во-вторых, исключения женщин из политической жизни общины (поэтому в женский поведенческий стандарт вписывается требование безразличия ко всему, что лежит за пределами семьи, неучастия, по крайней мере, прямого, в политической жизни общины). При этом применение политических («женских») методов управления в границах семьи не только не исключается, но даже, до известного предела поощряется (отсюда популярные фразеологизмы типа «мужчина — голова, женщина — шея», поощрение у женщин не умения прямо отстаивать свои интересы, а умения манипулировать мужчиной и угождать ему).

 

Таким образом, очевидно, что наиболее общий комплекс гендерных поведенческих стандартов обеспечивает в интересах политической элиты традиционного общества, во-первых, выведение из активной борьбы за власть большинства населения (как минимум 50% общины — женщины — вообще исключаются из политической жизни, поскольку их гендерный стандарт предписывает ограничиться только сферой семейных отношений, а та часть мужчин, которая имеет выраженные «политические» способности, вынуждена скрывать их и пользоваться ими с серьезными ограничениями, поскольку это не соответствует «мужскому» поведенческому стандарту, с точки зрения которого прямая агрессия честнее, чем косвенная). С другой стороны, такие гендерные поведенческие стандарты нейтрализуют опасные для элиты качества как «мужского» (агрессивность и соперничество), так и «женского» (социальная компетентность, «политические» умения) поведения, ограничивая их проявление сугубо сферой семьи. То, что семья при такой системе превращается из средства УВЕЛИЧЕНИЯ возможностей входящих в неё индивидуумов в арену беспрерывной войны между мужчинами (действующими путем насилия и доминирования) и женщинами (действующими путем обмана и манипулирования) — это угрозы интересам элиты не только не несёт, но даже и выгодно.

 

Таким образом, очевидно, что традиционные гендерные поведенческие стандарты имеют своей целью интересы не каждого члена общины или общины в целом, а прежде всего интересы элит, которые эти стандарты и формируют.